17

Княгиня Сей Айе прекрасно знала — собственно, просто видела, — что армектанская подсотница с немалым трудом проглотила обиду. Однако она была бы изумлена и обеспокоена не на шутку, узнав, что получила в результате не противницу, но смертельного врага. Агатра вообще не в состоянии была отделить службу от личной жизни; солдат почти всю свою жизнь, она всю жизнь служила империи и ей же была всем обязана: жалованьем, домом, манерами, положением, образованием, необходимым каждому офицеру. В конце концов, даже замужеством — ее муж, возможно, и казался несколько занудным, но все же не был грязным крестьянином, за которого вышла бы простая селянка, если бы не ее военный мундир. Унижение, которое она испытала, хотя и касалось только этого мундира, в глазах подсотницы распространялось на саму ее персону, на Агатру. Княгиня обрела врага, каких у нее не было в Роллайне, даже в особенности в Роллайне, ведь, в отличие от Агатры, никто там не питал личных обид к девушке с иссиня-черными волосами, в правах отказывали лишь невольнице, любой невольнице, не какой-то конкретной. Агатра — надсотник легиона и сотник гвардии, то есть тот, кому в самой столице империи не приходилось ни перед кем унижаться, — не могла провести подобного разграничения. Тот, кто пренебрежительно относился к империи, пренебрежительно относился к ней самой; тот, кто шел против суда, шел против самой Агатры; тот, кто говорил: «я побью войска империи», говорил тем самым: «я дам тебе в морду, женщина». Так она это понимала и ощущала. Только так.

Вернувшись в выделенную ей комнату, подсотница металась от стены к стене. Наконец она сняла мундир и пошла к своим лучницам. Девушки вскочили, увидев командира.

— Веза, сними мундир, — сказала Агатра.

Лучнице редко доводилось видеть начальницу в таком состоянии — но все же доводилось. Быстро сбросив мундир, она выжидающе встала перед Агатрой, догадываясь, в чем дело.

— Даю тебе отпуск, и считай, что… Авторизоваться и читать далее