Глава 4.1 Друзья и враги

Этот человек был непредсказуем. Я краем глаза посматривала на Дмитрия вцепившегося в руль. Бесполезно просить его сбросить скорость. Нет, возможно, он и послушается, но через пять минут забудет об этом, и снова утопит педаль газа в пол. Как будто убегает от кого-то. Какие демоны, поселившиеся в его голове, не дают ему спокойно жить?

А я еще называла маму стихийным бедствием. Нет, не надо. Не надо воспоминаний, от которых в груди разрастется бездонная дыра боли и страха. Дай волю, и волна ужаса и паники накроет с головой. Захочется выть, кричать и кататься по земле. Невозможность что-нибудь предпринять, что-нибудь сделать для них, спасти, доводила меня до отчаяния. Что бы не сойти с ума, надо отодвинуть, заслонить чувства повседневными мыслями и делами. Четко решить для себя, что родители поправятся и все будет хорошо.

- Почему она называла меня убийцей? - спросила я, мужчина повернул голову, но ничего не ответил, - Вы же… Ты же видел медицинские документы. Она умерла из-за меня?

Он даже не обернулся, но на скулах задвигались желваки. Что на этот раз его разозлило?

Лучше б он отдал мое дело, той девушке - псионнику, Эми, кажется. Презрение и чувство превосходства можно перетерпеть, а вот его - нет. Я поняла это сразу, как увидела. Он улыбался, что-то говорил, старался быть дружелюбным, но все это не затрагивало его холодных серых глаз. Словно оттуда из глубины, за мной наблюдал кто-то другой, враждебный, колючий. Чужак, запертый в человеческом теле. Тот, который вытащил меня из постели, той страшной ночью. Высокий, взъерошенный, беспощадный, злой. И одновременно холодный, отстраненный, словно ученый, наблюдающий за брошенной в огонь зверушкой. Пламя едва не сожрало меня. Стало вдруг все равно, что будет дальше. Груз вины казался неподъемным. Что значат слова и слезы, когда самые дорогие и любимые лежат при смерти?

На следующий день Дмитрий просил прощения. За то, что защищал моих родителей от меня. За себя. Непонятный… Авторизоваться и читать далее